![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
fidelkastroВот это ключевой вопрос: почему террористы, усеивая своими оторванными головами русские метро и аэропорты, не выдвигают никаких требований? Более того, они не занимаются самопиаром, не берут на себя ответственность, не снимают роликов о своих гнусных «подвигах», не фотографируются на фоне зеленого флага с калашами в руках... Это как-то нелогично, не правда ли? Попробуем разобраться.
Версий может быть несколько. Первое, что приходит в голову, - это примитивное отсутствие внятных политических целей - политическая анархия. То есть, что-то вроде финальной сцены из «Бойцовского клуба», когда небоскребы взрывают ради самих взрывов, такое вот глобальное «нет системе». На уровне рядовых исполнителей - террористического «мяса» - анархия, пусть неосознанная, глубинная, подкорковая, но быть должна.
Второй не менее очевидный вариант: цели преследуются вполне очевидные, но они таковы, что их невозможно обнародовать, поскольку это приведет к обратному результату. Ну, например, из истории: поджог рейхстага с целью оправдать репрессии против коммунистов.
Третья версия, получившая некоторое распространение, - конспирологическая. Допустим, что существует заговор в силовых структурах, преследующий цель усиления роли и полномочий силовиков и спецслужб. Допустим, что все терракты - это инсценировки, операции спецслужб, использующих бандподполье втемную, тогда как истинные организаторы остаются в тени.
Начну с третьей версии. Вполне очевидно, что она не выдерживает никакой критики. В самом деле, организовав подобную многоходовую комбинацию, заговорщики будут кровно заинтересованы в ее идеологическом прикрытии, и они первым делом должны озаботиться озвучиванием мифических «требований», чтобы общество и думать не могло, будто заговор существует. Это азы всякой конспирологии, когда тайные кукловоды прикрываются некой «идеологией», направляя политическую энергию общества на ложные цели.
Следовательно, остаются два, на первый взгляд противеречащих друг другу, варианта: либо мы имеем дело с некоторой анархической по своей природе деятельностью, либо, напротив, политические цели достигаются именно тем, что они остаются неизвестными.
На самом деле никакого противоречия тут нет, и я считаю, что террористическая атака на Россию, во-первых, анархична и использует деструктивные элементы в обществе, но, во-вторых, при этом пользуется поддержкой и покровительством тех политических сил, которые кровно заинтересованы в тщательной маскировке своих истинных политических целей.
А теперь разберемся, кто и зачем пытается терроризировать русских, и что, собственно, нам, русским, надо делать, чтобы победить. Итак, террористы подрывают свои пояса шахидов, как воды в рот набрав, абсолютно не случайно, потому что их требования УЖЕ озвучены и воплощены в нынешней государственной системе, а эти терракты, следовательно, такая же необходимая деталь системы, как прокуратура или даже ясноликий премьер. Этот вывод вполне очевиден, но, как и все очевидное во Вселенной, нуждается в непосредственном доказательстве при помощи указательного пальца.
Вот, к примеру, мы говорили о политической анархии. Да, шахиды – анархисты, но они анархисты не по своим политическим взглядам и убеждениям, а по своему этническому происхождению. На Кавказе, когда туда пришли русские, ведь не было государства как такового. Государство на Кавказе – это русские, и поэтому всякое недовольство государством, как таковым, вырождается там в ненависть к русским, в русофобию. И вот этот момент надо ясно и четко осознавать всем нам. А именно некоторая часть населения России все свои жизненные коллизии и неурядицы воспринимает как доказательство того «факта», что причиной их личной неустроенности являются именно русские, и никто другой. Более того, русофобия, не получающая должного отпора со стороны государства, сплачивает племена и роды Кавказа в некое подобие нации – квазинацию с идеологией «Большого Кавказа». Естественно, эти люди не понимают, что по достижении своих призрачных целей они получат не «великий Кавказ», а территорию перманентной гражданской войны, контролируемую полевыми командирами, с тотально терроризируемым населением.
И однако никакая анархия сама по себе не способна была бы проводить столь тщательно спланированные акции, если бы не пользовалась негласным покровительством государства или хотя бы части государственной машины.
Я не верю в сказки в зарубежное влияние, тем более в вмешательство во внутреннюю политику России со стороны исламских или арабских стран. Даже если такое влияние прослеживается и документируется, оно доказывает лишь то, что наше государство в силу своих внутренних и поэтому неустранимых противоречий позволяет слабым в политическом отношении государствам наподобие Турции или, прости Господи, Саудовской Аравии финансировать «исламское» бандподполье. Я не верю также, что Запад практически помогает террористам, потому что любая утечка информации в подобных делах означала бы политическую катастрофу любой политической силы или деятеля в современных реалиях западной демократии.
Суть дела, как и обычно, банальна и вполне себе очевидна. Безадресный, политически не артикулируемый терроризм, как это ни печально, является прямым следствием неустранимых политических противоречий сложившейся государственной системы, и эта система будет с необходимостью порождать террор снова и снова.
Первое и наиболее существенное противоречие заложено в самой основе нынешней российской государственности. Россия декларируется как многонациональная страна, являясь на самом деле мононациональным русским государством. Ведь дело даже не в том, что русские составляют подавляющее большинство населения, дело в том, что помимо русских ни один народ, ни одно племя на территории России вообще не имело никакой государственности, ну, может быть, за исключением татар. Отсюда следует, что Россия – это государство русское, созданное русскими, но никак не многонациональная «федерация».
Так, называемые «республики» представляют собой по сути дела территории, отданные на откуп отдельным этническим группам, кланам и родам, не имеющим никакого опыта государственного строительства. Более того, мировоззрение подобных этносов воспринимает саму идею государственности как чуждую, навязанную извне силой, и, что важно понимать, навязанную именно нами, русскими.
И вот тут оказывается, что политические права русских принижаются и резко контрастируют с нашей реальной политической ролью и задачами, тогда как политические права других этносов неоправданно завышаются самой государственной системой. Получается, что русские сами отдают власть антигосударственным группам и общностям под разговоры о мифической « многонациональности» русского государства. А антигосударственность этносов того же Кавказа, увы, но печальный факт.
В самом деле, такие обычные для родо-племенного строя вещи, как круговая порука, следование местным обычаям, а не закону, местничество, кровная месть и бытовая коррупция и проч. – разрушают саму идею государственности, подрывают основы русского государственного строя. Беда еще и в том, что государственность корродирует не только на этнических окраинах, но расползается по всей стране, как раковые метастазы.
Государство же вместо того, чтобы защищать свои конституционные основы, подавляя антигосударственные элементы и сообщества, всячески потакает этим силам. К примеру, полуофициальный статус получили этнические группировки, и государственные деятели открыто позволяют себе неформальное общение с некими нелегальными «лидерами диаспор», «землячеств» и прочих незаконных этнических сообществ.
Политические противоречия в стране накладываются на противоречия экономические, что не просто усугубляет общую ситуацию, но попросту делает практически невозможной повседневную жизнь подавляющего большинства населения, в том числе и населения этнических окраин. Главное и основное противоречие в экономике – это чудовищное несоответствие между реальной экономической деятельностью и распределением доходов в экономике. Именно и только поэтому официально признанные и общественно полезные виды деятельности не обеспечивают обычному законопослушному гражданину такого уровня доходов, который позволил бы ему не просто выживать, но и достойно существовать, и создавал бы нормальные условия для семейной жизни.
На этнических окраинах ситуация выглядит еще более удручающе, поскольку вытеснение русского населения привело к резкому сворачиванию общественно полезного производства, а это в свою очередь вызывает дальнейшую криминализацию этнических сообществ.
Таким образом круг замкнулся. Принижение политических прав русских, игнорирование наших национальных интересов и лишение необходимых средств для
экономического развития с необходимостью приводит к усилению антигосударственных и антирусских элементов, которые стремятся закрепить свой политический успех на всех направлениях.
Можно выделить два направления, по которым идет наступление на русское государство. Во-первых, активно используя жупел «многонациональности» и мифическую опасность «отделения» этнические группировки добиваются политических привилегий и экономических льгот и субсидий. Во-вторых же, наращивается криминальное давление на русское население, не защищенное клановыми и племенными группировками и оставленное практически на произвол судьбы государственными органами защиты правопорядка.
С учетом всех этих обстоятельств террор против русского населения является не только вполне предсказуемым, но и в сущности неизбежным явлением. Русофобская сущность сложившейся политической системы требует перманентного давления на русских и крайне желательно, чтобы это давление было замаскировано лживыми утверждениями о «защите» от терроризма, сепаратизма и экстремизма. Не менее важно, однако, и то обстоятельство, что население этнических окраин испытывает точно такое же давление, как и русские, но не понимая природы этой силы, видит в русских своих врагов.
По большому счету подавляющее большинство населения России, и не только русское, оказалось заложником данной ситуации. Более того, даже те кланы, которым удалось узурпировать власть в стране и приватизировать государственную машину находятся под дамокловым мечом террористической угрозы и политической нестабильности.
Итак, мы приходим к парадоксальному выводу – терроризм не просто стал отражением системного глубинного кризиса российской государственности, но и сам стал элементом политической системы, характеризующейся тотальным наступлением на русское население страны. Именно поэтому террористы молчат. По большому счету им нечего сказать, кроме очевидного «Ненавижу русских!» или подразумеваемого «Пусть все остается, как оно есть, потому что время работает на нас».
Версий может быть несколько. Первое, что приходит в голову, - это примитивное отсутствие внятных политических целей - политическая анархия. То есть, что-то вроде финальной сцены из «Бойцовского клуба», когда небоскребы взрывают ради самих взрывов, такое вот глобальное «нет системе». На уровне рядовых исполнителей - террористического «мяса» - анархия, пусть неосознанная, глубинная, подкорковая, но быть должна.
Второй не менее очевидный вариант: цели преследуются вполне очевидные, но они таковы, что их невозможно обнародовать, поскольку это приведет к обратному результату. Ну, например, из истории: поджог рейхстага с целью оправдать репрессии против коммунистов.
Третья версия, получившая некоторое распространение, - конспирологическая. Допустим, что существует заговор в силовых структурах, преследующий цель усиления роли и полномочий силовиков и спецслужб. Допустим, что все терракты - это инсценировки, операции спецслужб, использующих бандподполье втемную, тогда как истинные организаторы остаются в тени.
Начну с третьей версии. Вполне очевидно, что она не выдерживает никакой критики. В самом деле, организовав подобную многоходовую комбинацию, заговорщики будут кровно заинтересованы в ее идеологическом прикрытии, и они первым делом должны озаботиться озвучиванием мифических «требований», чтобы общество и думать не могло, будто заговор существует. Это азы всякой конспирологии, когда тайные кукловоды прикрываются некой «идеологией», направляя политическую энергию общества на ложные цели.
Следовательно, остаются два, на первый взгляд противеречащих друг другу, варианта: либо мы имеем дело с некоторой анархической по своей природе деятельностью, либо, напротив, политические цели достигаются именно тем, что они остаются неизвестными.
На самом деле никакого противоречия тут нет, и я считаю, что террористическая атака на Россию, во-первых, анархична и использует деструктивные элементы в обществе, но, во-вторых, при этом пользуется поддержкой и покровительством тех политических сил, которые кровно заинтересованы в тщательной маскировке своих истинных политических целей.
А теперь разберемся, кто и зачем пытается терроризировать русских, и что, собственно, нам, русским, надо делать, чтобы победить. Итак, террористы подрывают свои пояса шахидов, как воды в рот набрав, абсолютно не случайно, потому что их требования УЖЕ озвучены и воплощены в нынешней государственной системе, а эти терракты, следовательно, такая же необходимая деталь системы, как прокуратура или даже ясноликий премьер. Этот вывод вполне очевиден, но, как и все очевидное во Вселенной, нуждается в непосредственном доказательстве при помощи указательного пальца.
Вот, к примеру, мы говорили о политической анархии. Да, шахиды – анархисты, но они анархисты не по своим политическим взглядам и убеждениям, а по своему этническому происхождению. На Кавказе, когда туда пришли русские, ведь не было государства как такового. Государство на Кавказе – это русские, и поэтому всякое недовольство государством, как таковым, вырождается там в ненависть к русским, в русофобию. И вот этот момент надо ясно и четко осознавать всем нам. А именно некоторая часть населения России все свои жизненные коллизии и неурядицы воспринимает как доказательство того «факта», что причиной их личной неустроенности являются именно русские, и никто другой. Более того, русофобия, не получающая должного отпора со стороны государства, сплачивает племена и роды Кавказа в некое подобие нации – квазинацию с идеологией «Большого Кавказа». Естественно, эти люди не понимают, что по достижении своих призрачных целей они получат не «великий Кавказ», а территорию перманентной гражданской войны, контролируемую полевыми командирами, с тотально терроризируемым населением.
И однако никакая анархия сама по себе не способна была бы проводить столь тщательно спланированные акции, если бы не пользовалась негласным покровительством государства или хотя бы части государственной машины.
Я не верю в сказки в зарубежное влияние, тем более в вмешательство во внутреннюю политику России со стороны исламских или арабских стран. Даже если такое влияние прослеживается и документируется, оно доказывает лишь то, что наше государство в силу своих внутренних и поэтому неустранимых противоречий позволяет слабым в политическом отношении государствам наподобие Турции или, прости Господи, Саудовской Аравии финансировать «исламское» бандподполье. Я не верю также, что Запад практически помогает террористам, потому что любая утечка информации в подобных делах означала бы политическую катастрофу любой политической силы или деятеля в современных реалиях западной демократии.
Суть дела, как и обычно, банальна и вполне себе очевидна. Безадресный, политически не артикулируемый терроризм, как это ни печально, является прямым следствием неустранимых политических противоречий сложившейся государственной системы, и эта система будет с необходимостью порождать террор снова и снова.
Первое и наиболее существенное противоречие заложено в самой основе нынешней российской государственности. Россия декларируется как многонациональная страна, являясь на самом деле мононациональным русским государством. Ведь дело даже не в том, что русские составляют подавляющее большинство населения, дело в том, что помимо русских ни один народ, ни одно племя на территории России вообще не имело никакой государственности, ну, может быть, за исключением татар. Отсюда следует, что Россия – это государство русское, созданное русскими, но никак не многонациональная «федерация».
Так, называемые «республики» представляют собой по сути дела территории, отданные на откуп отдельным этническим группам, кланам и родам, не имеющим никакого опыта государственного строительства. Более того, мировоззрение подобных этносов воспринимает саму идею государственности как чуждую, навязанную извне силой, и, что важно понимать, навязанную именно нами, русскими.
И вот тут оказывается, что политические права русских принижаются и резко контрастируют с нашей реальной политической ролью и задачами, тогда как политические права других этносов неоправданно завышаются самой государственной системой. Получается, что русские сами отдают власть антигосударственным группам и общностям под разговоры о мифической « многонациональности» русского государства. А антигосударственность этносов того же Кавказа, увы, но печальный факт.
В самом деле, такие обычные для родо-племенного строя вещи, как круговая порука, следование местным обычаям, а не закону, местничество, кровная месть и бытовая коррупция и проч. – разрушают саму идею государственности, подрывают основы русского государственного строя. Беда еще и в том, что государственность корродирует не только на этнических окраинах, но расползается по всей стране, как раковые метастазы.
Государство же вместо того, чтобы защищать свои конституционные основы, подавляя антигосударственные элементы и сообщества, всячески потакает этим силам. К примеру, полуофициальный статус получили этнические группировки, и государственные деятели открыто позволяют себе неформальное общение с некими нелегальными «лидерами диаспор», «землячеств» и прочих незаконных этнических сообществ.
Политические противоречия в стране накладываются на противоречия экономические, что не просто усугубляет общую ситуацию, но попросту делает практически невозможной повседневную жизнь подавляющего большинства населения, в том числе и населения этнических окраин. Главное и основное противоречие в экономике – это чудовищное несоответствие между реальной экономической деятельностью и распределением доходов в экономике. Именно и только поэтому официально признанные и общественно полезные виды деятельности не обеспечивают обычному законопослушному гражданину такого уровня доходов, который позволил бы ему не просто выживать, но и достойно существовать, и создавал бы нормальные условия для семейной жизни.
На этнических окраинах ситуация выглядит еще более удручающе, поскольку вытеснение русского населения привело к резкому сворачиванию общественно полезного производства, а это в свою очередь вызывает дальнейшую криминализацию этнических сообществ.
Таким образом круг замкнулся. Принижение политических прав русских, игнорирование наших национальных интересов и лишение необходимых средств для
экономического развития с необходимостью приводит к усилению антигосударственных и антирусских элементов, которые стремятся закрепить свой политический успех на всех направлениях.
Можно выделить два направления, по которым идет наступление на русское государство. Во-первых, активно используя жупел «многонациональности» и мифическую опасность «отделения» этнические группировки добиваются политических привилегий и экономических льгот и субсидий. Во-вторых же, наращивается криминальное давление на русское население, не защищенное клановыми и племенными группировками и оставленное практически на произвол судьбы государственными органами защиты правопорядка.
С учетом всех этих обстоятельств террор против русского населения является не только вполне предсказуемым, но и в сущности неизбежным явлением. Русофобская сущность сложившейся политической системы требует перманентного давления на русских и крайне желательно, чтобы это давление было замаскировано лживыми утверждениями о «защите» от терроризма, сепаратизма и экстремизма. Не менее важно, однако, и то обстоятельство, что население этнических окраин испытывает точно такое же давление, как и русские, но не понимая природы этой силы, видит в русских своих врагов.
По большому счету подавляющее большинство населения России, и не только русское, оказалось заложником данной ситуации. Более того, даже те кланы, которым удалось узурпировать власть в стране и приватизировать государственную машину находятся под дамокловым мечом террористической угрозы и политической нестабильности.
Итак, мы приходим к парадоксальному выводу – терроризм не просто стал отражением системного глубинного кризиса российской государственности, но и сам стал элементом политической системы, характеризующейся тотальным наступлением на русское население страны. Именно поэтому террористы молчат. По большому счету им нечего сказать, кроме очевидного «Ненавижу русских!» или подразумеваемого «Пусть все остается, как оно есть, потому что время работает на нас».
